Белка Ферапонт
(из наблюдений за живой природой)
Бегая в парке, посчастливилось повстречать мне белку.
Белку не простую, а диковинную.
Шорстка у неё серенькая, зимняя, а хвостик-то как был рыженький, так и остался.
Вот, думаю, диво-то какое.
Подошёл, значит, поближе, знакомлюсь. Белка важная, себе на уме.
- Феропонтом - говорит, - звать.
- Очень приятно – отвечаю.
Семечками угостил. Разговорились.
Поведал
мне белка Ферапонт про тутошние дела парковые. Что собаки, как снег
выпал, совсем лютуют. Особо лютуют, значит, Черныш да Стрелка. Одна,
стало быть, жёлтая, большая, а другая чорная, тоже большая, стало быть.
Про хвост свой рыжий рассказал.
Рассказал, что когда переодевали всех белок в серые одежки, ему шубка серая досталась, а хвоста-то и не хватило.
Летний, сказали, носи.
А
как тут летний-то носить, всякая собака за версту рыжую масть замечает.
Жизни никакой нет. Только ты один и есть молодец (это он про меня,
значится), семки принёс, теперь тебя всякая белка уважать будет.
Посочувствовал. Ферапонту весь пакетик с семечками оставил, пообещал назавтра сразу три принести, да и дальше побежал.
**
На следующий день, значит, опять бегу. Смотрю – Ферапонт на ветке сидит, рыжый хвост распушил, цыкает.
– Привет, говорю, Ферапонтушка. Я тебе семочек принёс. Слезай с дерева, откушай.
Не пришлось зверя мохнатого второй раз уговаривать.
Слез, значит, семки щёлкает. На меня глядит.
-
Ну как дела, Ферапонтушка? – спрашиваю – какие новости
парковые? Не сильно ли Черныш да Стрелка, значится, беспокоют?
-
Да как, как. – отвечает. – Хреново дела. Чо ты хотел
–то? Зима почти на дворе, сам, что ли не видишь? Жрать нечего. А
кто такие Черныш и Стралка я слыхом не слыхивал.
- Как же это? – спрашиваю – Но ведь вчера…
- Пора мне – сказал Ферапонт. – Некогда мне тут с тобой нюни разводить.
Повернулся, стало быть, да убежал.
Задумался я. Как-то странно всё обернулося.
**
Гляжу, а с другой стороны, от опушки другая белка бежит и тоже с хвостом рыжим!
Бежит, а на ходу причитает.
-
Эх ты!! - причитает – раззява! Друга своего спутал с каким-то
идолищем кривоносым! Это же я, я Ферапонт! А ты все семки какому-то
мешку рыжехвостому скормил!
- Да ладно, - говорю, - чего ты. Я много семок принёс. Всем хватит.
И пакетик ему даю.
Тот, понятное дело, ест. Ест, и хвостом своим рыжим недовольно подёргивает.
- Ну как дела, Ферапонт, - спрашиваю тихонько – Как там с собаками устаканилось всё?
- Да какое там устаканилось! – отвечает – шагу не ступить, чтобы какая-нибудь шавка в шорстку не вцепилась.
Доел, в общем, семки, да убежал. Разговаривать дальше отказался.
**
Только он скрылся, смотрю, а тут еще белка бежит. Глаза сверкают, шорстка дыбом стоит.
- Ах, ты, – кричит – слеподырый хряк! Ты чего, братана своего отличить не можешь от какой-то швали подзаборной?!
- Стой-стой, – говорю. – так что, та белка тоже не Ферапонтом была?!
- Да ты зенки то разуй! – кричит мне белка – Я-Ферапонт! Или у тебя все мы на одно лицо! Расист чортов!
Пристыдил меня, стал семки есть.
Только хотел про собак спросить, смотрю, а хвост-то у этого лже-Ферапонта чорный, как шахтер.
Плюнул я, да домой пошёл.
**
А по дороге я, стало быть, зашёл к известному белкологу Можаю Алиеву.
Так, мол, и так, говорю, Можаюшка, такие дела. Белки, говорю, пошли диковинные. Хвосты серые друг другу жилят.
- Эх ты, - говорит Алиев – тютя.
- Это почему я тютя? – спрашиваю.
А он и отвечает.
- Тютя ты, потому что валенок невнимательный. – отвечает. - Развели тебя животные!
Да у любой белки хвост к зиме рыжий остается, а если не рыжий, то черный или бурый. А серохвостки – они западнее обитают.
И, ты это, пить-то бросай, а то с белками разговариваешь, стыд и срам.
**
Бросил я в парке-то бегать.
Назад
в Буквы