просто
картинки -
для газет -
для книжки -
для журналов - тушь и акрил -
|
Буквы
субботние зарисовки
17 января 2015
Любому, даже самому тупому ежу ясно, что художник, если он настоящий
художник с большой известной буквы, должен все время рисовать. Он
должен идти на любые жертвы.
Отобрать фломастеры и альбом у мирно рисующего на диване младшего
ребенка- раз плюнуть для художника, безобразно объятого вдохновением и
художественным зудом.
Именно этим и занимался художник (я) сегодня, в гостях у своих
родителей, которые, по странному стечению обстоятельств являются для
младшего ребенка бабушками и дедушками.
Первая картинка нарисовалась как-то сама собой. У гениев так бывает.
Сидишь, никого не трогаешь, и вдруг, будто бы кто-то, сидящий глубоко в
голове, выпрастывает свою крючковатую длань, хватает фломастер и рисует
на листочке нечто невыразимо прекрасное:
- Это разве корова? – испуганно спросила младший ребенок
- Много ты понимаешь в коровах, сказал я.
И нарисовал новую картинку
Здесь художник превосходно изобразил движение некоего обросшего
индивидуума по направлению к парикмахерской.
- Какие сильные линии- восхитился я своей работой. – какие
превосходные мазки! Какая целеустремленность индивидуума в сторону
цирюльни!
Младший ребенок вздохнула.
Как мы можем заметить, в этом творении, художник продолжает так
полюбившуюся ему линию известного произведения Корнея Ивановича
Чуковского. При этом поражает совершенно новый, внезапный и
свежий взгляд на довольно потрепанного другими, негениальными
художниками, персонажа.
- Как ты думаешь, как называется эта картинка? – спросил я.
- Томление безумной крокозябры? – спросила ребенок.
- Нет, ответил я и приписал картинке правильное, ёмкое название.
- «Дед Мороз потерял подарки». И всё? - спросила
ребенок.
- На творческом пути любого великого художника – принялся объяснять я –
неизбежно случаются, как взлеты (всё, что было нарисовано выше), так и
условные падения. У меня, как ты уже, наверное, успела заметить, моя
дорогая дочь, всё очень ровно и никаких падений не было и не
предвидится.
При любом внутреннем кризисе любой художник рисует то, что ему наиболее
близко. Мне наиболее близки птички. Одну из которых я любовно изобразил
в естественном для птички состоянии – раздумье после находки пищи. Что
сделать с ней, как бы думает птичка, быть может съесть? Иль, глядючи на
приближение зимы упрятать в погреб? Быть иль не быть?!
Здесь младший ребенок не выдержал и, отобрав у меня фломастеры,
нарисовал не очень точную, но узнаваемую физиономию.
Я, в ответ отобрав фломастер у ребенка, дорисовал всю окружающую
действительность. Никогда, никогда еще (здесь художника ощутимо ударили
по голове игрушечным танком)
Назад в Буквы
|